Игорь Овсяный - Тайна, в которой война рождалась… (Как империалисты подготовили и развязали вторую мировую войну)
«Кливден…
Суббота, 3 июня 1939 г.
Демократии говорят: мы не пойдем на какие-либо уступки, пока вы не уберете ваших пистолетов!
Диктаторы отвечают: мы не уберем пистолетов, пока вы не пойдете на уступки!
Результатом является тупик…
Существенным является следующее:
Демократии превращают пистолеты в проблему. Это неверно. Пистолеты имеют второстепенное значение. Диктаторы, однако, считают проблемой уступки. Это правильно. Предоставление уступок или их отсутствие служит поводом для пистолетов. По вопросу о пистолетах не может быть договоренности. Пистолеты разговаривают только с пистолетами и их язык – это война. Поэтому пистолеты следует отбросить.
Но уже имеется договоренность, что наступит день, когда уступки будут сделаны.
Пусть этим днем станет сегодняшний день!»
Отмечая в своем отчете, что «меморандум» явился результатом его беседы с Галифаксом в Кливдене, Тротт цу Зольц указывает, что документ интересен как свидетельство наличия «позитивных» взглядов «в самом непосредственном окружении Чемберлена».
Упорно затягивая переговоры о трехстороннем пакте в Москве, английская дипломатия, не теряя времени, стала нащупывать практическую основу для соглашения с Германией. Уже через несколько дней после визита Тротт цу Зольца Хорас Вильсон и некоторые другие политические деятели встретились с находившимся в Лондоне специальным уполномоченным Геринга по «четырехлетнему плану» Вольтатом. Поскольку Воль-тат прибыл в Англию в связи с другими вопросами, это позволило сохранить беседы с ним в тайне, не возбуждая подозрений у общественности.
В середине июля, когда Вольтат снова оказался в Лондоне в качестве главы германской делегации на международной конференции по китобойному промыслу, его опять пригласили на беседу с Вильсоном и затем с министром внешней торговли Хадсоном. Англичане воспользовались этой возможностью, чтобы изложить ему широкую программу англо-германского урегулирования. Она включала соглашение по политическим, экономическим и военным вопросам.
В конце июля парламентский советник лейбористской партии Чарльз Роден Бакстон посетил советника германского посольства Кордта и развил перед ним те же мысли в еще более законченной форме. Запись, сделанная Кордтом, 1-августа 1939 г. была срочно направлена в Берлин для «немедленного» доклада статс-секретарю. Излагая заявление Бакстона, Кордт писал:
«…он заявил, что должен был убедиться, что публичное обсуждение способов сохранения мира в настоящее время не может привести к цели. Возбуждение народов достигло такой степени, что всякая попытка разумного урегулирования вопроса немедленно саботируется общественностью. Поэтому необходимо возвратиться к своего рода тайной дипломатии. Руководящие круги Германии и Великобритании должны попытаться путем переговоров, с исключением всякого участия общественного мнения, найти путь к выходу из невыносимого положения.
…Г-н Роден Бакстон набросал далее следующий план: Великобритания изъявит готовность заключить с Германией соглашение о разграничении сфер интересов. Под разграничением сфер интересов он понимает, с одной стороны, невмешательство других держав в эти сферы интересов, и с другой стороны, действенное признание законного права за благоприятствуемой великой державой препятствовать государствам, расположенным в сфере ее интересов, вести враждебную ей политику. Конкретно это означало бы:
1. Германия обещает не вмешиваться в дела Британской империи.
2. Великобритания обещает полностью уважать германские сферы интересов в Восточной и Юго-Восточной Европе. Следствием этого было бы то, что Великобритания отказалась бы от гарантий, предоставленных ею некоторым государствам в германской сфере интересов. Далее, Великобритания обещает действовать в том направлении, чтобы Франция расторгла союз с Советским Союзом и отказалась бы от всех своих связей в Юго-Восточной Европе.
3. Великобритания обещает прекратить ведущиеся в настоящее время переговоры о заключении пакта с Советским Союзом…
Со своей стороны, кроме ранее упомянутого невмешательства, Германия должна обещать:
1. Объявить о своей готовности к европейскому сотрудничеству (в этой связи г-н Роден Бакстон высказал мысли, сходные с идеей Муссолини о пакте четырех держав).
2. Гарантировать предоставление через некоторое время своего рода автономии Богемии и Моравии…
3. Согласиться на всеобщее сокращение вооружений… По его словам, подобная уступка необходима для того, чтобы дать возможность Чемберлену и лорду Галифаксу приступить к разумным и реально-политическим переговорам с нами…»
3 августа 1939 г., когда британская военная миссия с «непонятной» медлительностью собиралась отправиться в Москву, ближайший советчик Чемберлена Хорас Вильсон пригласил, с очевидной целью ускорить ход англо-германских переговоров, Дирксена к себе на квартиру, несмотря на риск разоблачения. Этот шаг имел и другую цель. Еще в беседе с Вольтатом Вильсон предложил пройти в находившийся рядом кабинет и получить от Чемберлена личное подтверждение сделанных предложений. Не желая нарушать неофициальный характер своей миссии, Вольтат уклонился от этого. Теперь Вильсон, роль которого при Чемберлене была хорошо известна, подтвердил английскую программу соглашения с Германией официальному представителю рейха.
«Из всего, хода беседы с сэром Горацием Вильсоном, – писал Дирксен в Берлин, – можно было заключить, что программу переговоров, сообщенную г-ну Вольтату и подтвержденную мне, он рассматривает как официальный зондаж со стороны Англии, на который ожидается ответ Германии».
Как профессиональный дипломат, Дирксен воспользовался случаем, чтобы побудить Вильсона подробнее раскрыть свои соображения. Каким образом, спросил он, согласовать политику окружения Германии с новыми английскими предложениями? Ответ Вильсона раскрыл сокровенный смысл идеи заключения Англией и Германией, «пакта о ненападении».
«Вильсон сказал, что англо-германское соглашение, включающее отказ от нападения на третьи державы, – записал Дирксен, – начисто освободило бы британское правительство от принятых им в настоящее время на себя гарантийных обязательств в отношении Польши, Турции и т.д.; эти обязательства были приняты только на случай нападения и в своей формулировке имеют в виду именно эту возможность. С отпадением такой опасности отпали бы и эти обязательства».
Комментируя смысл такого предложения, Дирксен отмечал, что тогда Польша была бы «оставлена в одиночестве, лицом к лицу с Германией».
Другой интересовавший нацистского дипломата вопрос касался предложения о «разоружении». Для фашистской Германии, наметившей вторжение в Польшу на 1 сентября, этот пункт, разумеется, был абсолютно неприемлемым. Вильсон успокоил Дирксена, дав понять, что вопрос о разоружении включен в программу соглашения специально с целью обмана общественного мнения. Эту мысль Вильсон изложил так:
«…он хочет категорически подчеркнуть, что под этим подразумевается не разоружение, а переговоры о вооружениях вообще. В дальнейшем, в ходе беседы, выяснилось, что он хорошо сознает трудности, стоящие на пути заключения какого бы то ни было соглашения об ограничении вооружений, а также тот факт, что такое соглашение может быть поставлено на очередь и осуществлено через несколько лет».
Свой главный замысел – подтолкнуть Германию к скорейшему «походу против СССР» – английская дипломатия постаралась несколько завуалировать. Провокационное предложение поручили высказать более «нейтральной» фигуре – министру внешней торговли Хадсону. Он преподнес ее Вольтату под соусом разграничения сфер экономических интересов Англии и Германии.
«Он указал на то, – сообщал Дирксен, – что перед обоими народами находятся три обширные области, представляющие необъятное поприще для экономической деятельности: английская империя, Китай и Россия. О них возможны соглашения, как и о других странах; на Балканах Англия не имеет никаких экономических притязаний… Г-н Вольтат вынес впечатление, что Хадсон хорошо знаком с этими вопросами и является человеком смелых комбинаций».
Приведенные документы раскрывают картину цинизма и вероломства английской дипломатии. Начав переговоры с СССР о заключении тройственного пакта о взаимной помощи, британский кабинет не собирался объединять своих усилий с Советским Союзом для борьбы против агрессии. Его подлинной целью был сговор с фашистской Германией на основе дорогой для Чемберлена схемы «Пакта четырех». Все остальное было ложью, фальшивым маневром для обмана СССР, а также Польши, Румынии и Турции, которым были предоставлены «гарантии», наконец, для обмана собственного народа. Направленной в Москву миссии поручили не только «вести переговоры очень медленно», но и собирать сведения о состоянии Вооруженных Сил СССР. Одновременно английская дипломатия вела секретные переговоры с третьим рейхом, в ходе которых откровенно натравливала его на СССР. Как свидетельствуют документы, правительство Англии брало обязательство, как только состоится договоренность с Германией, тотчас же прекратить переговоры с Советским Союзом.
